Всемирный следопыт, 1926 № 08 - Страница 15

К вечеру добрались до верхнего края обрывистой части ледника. Из однообразного засыпанного снегом ледяного щита, который простирался, насколько хватал глаз, там и сям торчали голые утесы, а далее все сливалось в белую равнину. Под'ем стал пологим, но снег, по которому предстояло идти и тащить тяжелые сани, был рыхлый и затруднял движение. На другое утро усталые разведчики вернулись к палатке.

«Умаялся!» — Нансен после дальней разведки.

Первые дни на берегу прошли в разных приготовлениях. Особенно не спешили, потому что шел сильный дождь. Нужно было очистить полозья саней от ржавчины, приготовить лыжи, перегрузить и распределить багаж на пять саней. Особенно много времени заняла починка одежды и обуви. Все это время питались морскими птицами, которых настреляли, пока шли в лодках. Пищу варили в жестянке, в которой раньше были сухари. Когда кушанье поспевало, все располагались кругом жестянки, вытаскивали пальцами из навара чайку, разрывали ее руками и с'едали. Таких модных предметов, как вилки, у экспедиции с собой не было. Природные вилки, которые есть у каждого, служат верную службу: не надо только лазить ими в очень горячие котлы.

15-го погода улучшилась. Лодки убрали в небольшое ущелье, опрокинули их и укрепили от ветра камнями, под ними устроили на всякий случай небольшой склад инструментов, зарядов, провианта. Положили также краткое описание своего путешествия.

IX. Вглубь страны.

Так как днем было тепло, а по рыхлому снегу идти трудно, решили делать переходы по ночам. Тащить сани по крутому и неровному под'ему было тяжело, приходилось впрягаться втроем в каждые сани и потом возвращаться за следующими. Когда несколько поднялись, перегрузили сани так, что четверо тащили сани поодиночке, а пятые сани, вдвое более тяжелые, тащили двое.

Нередко экспедиция промокала до нитки под дождем. Случалось, проваливались в трещины и висели на постромках, удерживаемые тяжестью саней, пока не выручали товарищи. Погода не радовала путешественников. Три дня пришлось пролежать в спальных мешках в палатке и стараться как можно больше спать. Так как за это время не производилось работы, а время шло, порции на эти дни были убавлены вдвое.

20-го, когда тронулись дальше, лед все еще был пересечен трещинами; однако дорога становилась легче, под'ем был уже менее крут. Через несколько дней, когда экспедиция поднялась на 870 метров, трещины прекратились, хотя лед все еще был крайне неровен и местами походил на застывший морской прибой. Лыжи хорошо двигались на снегу, который подмерзал ночью. Трудно было обходиться без питьевой воды: довольствовались питьем, большею частью в виде чая, который готовили два раза в день, растопляя снег на печке; в промежутках же пили воду из снега, набивая его в походные металлические фляжки: их все носили на груди под одеждой.

Дорога скрашивалась северным сиянием, которое в полном великолепии играло каждую ночь. Любуясь им, Нансен позабывал о всех трудах и опасностях. Иногда устраивали себе развлечения, которые не всегда оказывались удачными. Раз вздумали, выйдя на более ровный лед после под'ема, отделаться от некоторых вещей для облегчения груза.

Прежде всего решили избавиться от довольно тяжелых клеенчатых чехлов, в которые убирали от дождя спальные мешки. Но так как клеенка хорошо горит, нужно было использовать ее для приготовления ужина. Кушанье действительно сварили, но костер из клеенки так дымил, что лица членов экспедиции покрылись слоем сажи. Умываться было нечем: нельзя же было тратить единственное топливо, спирт, на приготовление воды для умывания. Да и особенной охоты не было заниматься мытьем при сильном морозе, когда лицо, смоченное водой, тотчас же покрылось бы ледяной корой.

Для экономии времени придумали варить еду в пути; зажигали печку, ставили котелок со снегом и с тем, что надо было сварить, и отправлялись дальше. Когда вода закипала, располагались лагерем и ели. Раз при такой остановке Нансен, внося кухонный прибор в палатку, оступился; аппарат опрокинулся, горящий спирт, вожделенный бобовый суп, вода и полурастаявшие комки снега хлынули на пол. В одно мгновение все бросились на пол, выкинули наружу вещи, подхватили пол по углам, так что жидкость собралась в середине, и подобрали ее назад в котелок. Правда, пол был грязноват, но суп все-таки показался вкусным.

X. Тяжелый под'ем. Перемена маршрута.

Идти было трудно. Снег был очень рыхлый и такой мелкий, что при ветре проникал в малейшие щели. После ночевки в мешках, внутри палатки, члены экспедиции просыпались под сугробами тончайшей снежной пыли. Постоянная вьюга так трепала палатку, что она едва не разлеталась в клочки. Иногда пробовали пользоваться ветром, как средством передвижения, превращая пол палатки и два брезента в паруса, но ветер был большею частью противный. Так как поднялись на большую высоту, более 2500 метров, сильные морозы донимали путешественников. Особенно страдали руки, когда приходилось исполнять такие работы, которые нельзя делать в рукавицах: завязывать и развязывать веревки, оправлять фитили в кухонном приборе, передвигать тонкие части научных инструментов. Лицо часто настолько обмерзало от дыхания, что усы сливались в общий кусок льда вместе со всем, надетым на голове, и не так-то легко было открыть рот, чтобы говорить. В полдень солнце нагревало верхний, рыхлый слой снега, он подтаивал и люди промачивали ноги насквозь; затем мороз крепчал, две пары толстых чулок и башмаки смерзались в плотный слой и не хотели разделиться и сойти с ноги, когда надо было снять их при ночевке. Ветер пронизывал буквально до костей, и плохо приходилось тому, кто снимал верхнюю куртку, хотя бы для того, чтобы надеть под нее лишнюю фуфайку.